День рождения

С. Г. Ермаков

Людмила опустилась на кушетку, облокотившись на руки отодвинулась к стене и подобрала ноги. Взглядом пробежалась по стене напротив, взглянула в угол, где полусидела незнакомка, прошлась по стене и остановилась на черном пятне, занимающем третью часть наружной стены. Стальной обруч странно не сочетался с мягкой фактурой обоев. За иллюминатором мигали яркие огоньки, красного и синего цвета. Людмила протянула руку к выключателю и комната погрузилась во мрак. В ближнем углу напротив теперь горел зеленоватый лучик, слегка освещающий глаза незнакомки. Он уходил внутрь ее зрачков, непрерывно меняя свою форму. В иллюминаторе точечные огоньки становились вытянутыми.

Из–за двери послышались приближающиеся шаги. «Как странно» — пронеслось у нее в голове. В тишине можно было подумать, что незнакомка являет собой уснувшую куклу, если бы не блеск ее глаз.

Когда рано утром Людмила выкатила из дома гравитационную подушку с вещами, Солнце только начало подниматься над мегаполисом. Добравшись до космодрома с помощью уличного телепортера, она преодолела несколько метров, бросив взгляд на встроенный в стену рекламный щит возле входа в помещение космозала. Щит был ей хорошо известен, он изображал счастливого мужчину, одна нога которого стояла на золотом песке одного из пляжей Анде–гамского астероидного пояса, а вторая — на серо–голубоватом ковре офисной отделки, отделенный от пляжа грубой вертикальной линией. В руках мужчина держал билет, а надпись на щите поясняла, что билет был получен им по выигрышу в галактической лотерее по номерам эквимеров.

Люда быстро прошла проверку, немного понервничав из–за замедлившейся на пол минуты реакции Общественного терминала на ее ключ–идентификатор. Нервничать не было причин, так как в ее досье не имелось ни единого намека на криминальное прошлое, но не зарекаться от тюрьмы она была приучена с детства. Затем она направилась к стартовому ангару.

По пути старенький антигравитатор начал шататься — почему–то потерял тягу. Бегло осмотрев аппарат, Люда обнаружила трещину на днище. Видимо, повредился во время прохода через контроль. Из–за этой досадной трещины ей пришлось поднимать вещи на борт транспортера заталкивая их по лестнице вверх, все 15 метров. Обливаясь потом, она высказала несколько матерных пожеланий в адрес производителей этого «вечного» чуда, которое она купила «с дивана», попавшись на рекламную утку о сверхпрочном, вечном глюкозном пластике. Несколько пожеланий отправились в адрес обогнавших ее на трапе мужчин, окативших Людмилу и ее летающий чемодан ледяными взглядами. Почему–то сверхкороткая миниюбочка, даже несмотря на то, что Люда стояла согнувшись, не произвела на них впечатления, как и холмиками торчащая из–под майки с бретельками упругая грудь. Добравшись же до каюты, она плюхнулась обессиленной на кушетку, оставив подушку с вещами стоять в проходе между кушеток. За все утро Людмила не произнесла в голос ни слова. Через минуту вошла таинственного вида женщина — попутчица.

На первый взгляд незнакомка выглядела хрупкой и слабой. Войдя в каюту, она улыбнулась Людмиле и представилась Ольгой. Взгляд Ольги остановился на вещах, закрывающих проход. «Сломалась, черт бы ее!» — высказала Люда претензии в очередной раз и схватилась за рукоятку сверху, пытаясь поднять летающую коробку и забросить ее на полку для вещей. Конечно, ей не удалось поднять вещи и на метр, т. к. за несколько лет офисной работы она окончательно рассталась со своей полученной в период студенчества физкультурной подготовленностью. Впрочем, хорошая физкультурная подготовка не была нормой для постиндустриального Соединения, Людмила оказалась редким исключением в рядах студентов. Позже ее прилежность помогла найти удобную «сидячую» работу. Однако сейчас она могла лишь сопеть и беспомощно подпирать чемодан. "Ну давай же, лезь!" — цедила она сквозь зубы, не думая о помощи.

Ольга же, положив свои вещи позади, подхватила неподъемный тюк снизу и аккуратным движением подняла его на высоту полки, после чего задвинула на нужное место. Людмила смущенно поблагодарила незнакомку и ответно помогла затолкнуть Ольгины вещи на аналогичную полку напротив.

Затем Ольга уселась на своей кушетке, облокотившись спиной о наружную стену, вытянула ноги и, одев на голову проектор, углубилась в чтение. Люда же сбегала в туалет, сходила в ресторанную секцию, пообедала и вернулась в каюту, уже после старта.

Теперь, сидя возле стены, Людмила не знала, чем бы заняться. Проплывающие за иллюминатором светлые точки стали похожими на кабачки — звездолет ускорялся. Точки сновали во всей видимой части космического пространства. Можно было заметить, что многие из них движутся к Земле, навстречу улетающему звездолету. Это спешили к своему станку многочисленные работники общепитов, бухгалтера трансгалактических торговых компаний, менеджеры космических ремонтных агентств, инженеры–экологи энергетических предприятий, медицинские интернациональные работники (обслуживающие многочисленные нации и расы присоединенных галактик), программисты и администраторы Космической Паутины, наемные монтажники строительных корпораций, и многие, многие другие представители основного, передового класса современной цивилизации. Разные по национальному, планетарному, половому и возрастному признакам, они стремились провести день с максимальной отдачей, выработать свой интеллектуальный и творческий ресурс, чтобы затем всласть провести отпуск. Чтобы обеспечить своим подрастающим детям образование. Чтобы оставить свой скромный след в истории цивилизации.

Сидя на Земле, в своем офисе, нельзя было понять и осознать всю масштабность этой ежедневной интеллектуальной миграции, постоянно пульсирующей в космическом пространстве. Этот гигантский интеллектуальный потенциал ежечасно производил мегатонны продукции, но процесс этот был удивительно рассеян. Люда попыталась оценить, какое количество человеко–часов требуется для создания космотранспортера, на котором она сейчас находилась — 4 этажа по 350 кают каждый, ионные двигатели с фотонными ускорителями, электроника и отделка, и все это не считая умственного рождения планировки, выдумывания узоров на обивке стен, на ковре, на шторках в проходе. Цветовая гамма, сочетание ее с конструктивными элементами космпортера, — бесконечная череда вопросов, порожденных элементарным присутствием в этой обстановке, роилась теперь в ее голове. Людмиле показалось, что делали это какие–то сверхлюди, о существовании которых она даже и не подозревала, сидя в своем офисе. Она твердо решила обязательно разобраться с этим вопросом по возвращению.

Люда стала размышлять дальше, и теперь ее мысли привлекли вопросы продовольствия: она никогда не видела, как создается та пища, которой она питается ежедневно. Конечно, она знала о существовании плантаций, заводов по производству из различных компонентов готовых блюд, их фасовки, упаковки, транспортировке... Вглядываясь в многочисленные движущиеся точки, она пыталась понять, каким образом этому механизму удается работать без сбоев, без переработки и недоработки, как удается растворяться в миллиардных массах людей тем из трудяг, которые ежедневно стоят на страже продовольственного достатка.

Философские размышления Людмилы нарушил шум: из угла незнакомки донесся шорох. Зеленый свет скользнул вниз и скрылся.

— Вы не спите? — спросила Ольга.

— Нет–нет, Вы хотите включить свет? — засуетилась Людмила.

Щелкнул выключатель и комнату залил рассеянный дневной свет. Людмила поморщилась. Ольга убрала проектор в сумочку и повернулась к Людмиле грудью.

— Вы были раньше на Альфе Центавра? — спросила Ольга.

— Нет, не была.

«Странный вопрос» — подумала про себя Людмила. Звездная система Центавра отделилась от Объединения 12 лет назад. Бывать там было не в почете, и даже если бы Людмила бывала там раньше, она не стала бы сообщать об этом какой–то незнакомой даме.

— Что же Вас повело туда? — казалось, Ольга не удивлена ответу.

— Я должна составить маркетинговый отчет о состоянии Центаврического рынка меда–продукции, — не сказала, а отчеканила Люда. В ответ Ольга почему–то тихо рассмеялась, и на ее лице застыла улыбка.

12 лет назад в колонии Галактического Соединения произошел мятеж. Один из офицеров Соединения, взяв в подчинение группу военных, захватил управление боевой коллапсирующей установкой и взял под контроль Центаврический Щит. Мятежный офицер, имя которого скрывается и по сей день, объявил, что Центаврическая система выходит из соединения и провозгласил Центаврическую Республику. Центаврический корпус комиссаров тут же раскололся на две части, одна из которых выступила в поддержку офицера. Из этой группы было сформировано новое правительство Системы.

Было объявлено о том, что все оппозиционные силы должны покинуть Систему в течение 3 земных месяцев, после чего будет включен Центравический Щит. Началось массовое перемещение. Политические деятели и представители власти в спешке покидали Систему, простые же ее жители находились в непонимающем состоянии.

Силы Соединения пытались захватить средства массовой связи, засылая в Центаврическую Систему шпионов, но силы новой республики таинственным образом разоблачали шпионов и депортировали их. Так население оставалось вне интриг.

Через три месяца был включен Щит. На космическом небосклоне появился новый Центаврический Квазар — так назвали огненный шар, закрывший собой все созвездие от внешнего мира. Безоблачными ночами его можно было видеть с Земли невооруженным глазом, по своей яркости он оказался сильнее Полярной Звезды.

10 лет с Центаврической республикой не было никакой связи, а 2 года назад Щит неожиданно был снят. Этого никто не мог предвидеть. К созвездию была направлена делегация из 8 представителей Галактического Соединения. За снятым щитом те обнаружили фантастические трансформации. Альфа Центавра из загалактической области превратилась в информационный центр Системы. На главной планете Системы представители Соединения были приняты на огромном космодроме. По словам Президента Системы, это самый большой космодром Системы, ежеминутно отправляющий в космос 3–4 космических аппарата. Именно так часто приходится совершать транспортировку народов Республики, численность которых за минувшие 10 лет фантастическим образом выросла в 25 раз.

По словам Президента, именно это обстоятельство послужило причиной снятия Щита — Республике потребовалось расселение по Вселенной. В Соединении, правда, заявили, что причиной снятия Щита является рост внутренней напряженности, вызванной естественной потребностью населения к улучшению условий быта и росту потребительских вкусов, которые правительство Республики ограничивало жестким режимом милитаризации и идеологической пропаганды.

Сама идеологическая пропаганда утверждала, что Центаврическая Республика являет собой новый образ общественного порядка, не поясняя сути этого порядка. Людмила знала лишь о том, что этот порядок не допускает такие естественные потребности человека, как возможность выбора работодателя, самоопределение в религии, политической и сексуальной ориентации, и других неотъемлемых для правового строя Соединения потребностях.

Людмила несколько раз видела людей из Центаврической Республики. Это были несчастные люди, сбежавшие от Режима и теперь откровенно рассказывающие с экранов телеретрансляторов о тех ужасах, в которых им пришлось жить. Один несчастный поведал, как в первые годы изоляции ему пришлось исключить из своего рациона привычную пищу и питаться какими–то полуфабрикатами, производимыми на животноводческих фермах Иркурия (планета из системы Альфы Центавра). Он выглядел очень тощим, совсем не похожим на «добрые» фигуры типичных граждан Соединения.

Другой беженец рассказал, как сразу после включения Щита, когда он еще был ребенком, он сам и его семья были отнесены к оппозиции галакчан и сосланы на Хадоркориум — планету–тюрьму, которую они смогли покинуть лишь после снятия Щита.

Когда два года назад Людмила окончила высшее образовательное галактическое учреждение (ВОУГ), рассказанные спасенными людьми истории пробудили в ее памяти смутные образы, словно подобные истории ей рассказывал кто–то раньше... Почему–то улыбка Ольги заставила ее вернуться к тем событиям и попытаться снова восстановить в памяти смутные образы.

— Значит, Людмила, Вы занимаетесь медиа–технологиями? — спросила Ольга, не снимая улыбку.

— А откуда Вы знаете мое имя?! — выпалила Людмила, выйдя из ступора воспоминаний, и немного округлила глаза.

— Я проходила контроль сразу за Вами и потому видела Ваше досье на публичном терминале. Я тогда не думала, конечно, что мы окажемся в одной камере... — Ольга осеклась, поднесла руку к губам и поправилась — ...в одной каюте, я хотела сказать.

Хотя общественная система Соединения основывалась на всеобщем доверии граждан, огромные потоки людей через различные терминалы создавали опасность для жизни масс граждан. Важным условием безопасности стал контроль за окружающими гражданами, поэтому на всех контрольных пунктах устанавливали огромные терминалы, транслирующие при прохождении граждан их паспортные данные для всех, ожидающих в очереди.

Немного успокоившись, Людмила начала монотонным голосом пояснять:

— Да, наша компания работает под Правительством, лично мой отдел занимается исследованием возможностей телевещания. Правда, я занимаюсь в основном маркетинговыми исследованиями: собираю сводку пожеланий клиентов компании (как правило из различных государственных комплексов) и передаю их в Отдел разработки.

— А чем занимается этот отдел?

— Я точно не знаю... Да этого никто не знает. Вернее, знаю, конечно. Там придумывают, как реализовать пожелания заказчиков и выпускают рекламную продукцию.

— Почему же такая секретность? Разве есть на кухне рекламных технологий что–то, чего не должны знать люди?

Людмила начала жалеть, что разговор уверенно пошел о ее работе.

— Может быть и ничего нету такого, а может быть и есть... Это обычная коммерческая тайна... Чтобы другие агентства не могли использовать наши методы.

— Понятно, Люда. Значит, в Республику Вы отправились для того, чтобы передать своему отделу информацию о том, какие потребности имеют ее жители и чтобы разработать для ее жителей рекламу, потому что какая–то из компаний Соединения намерена продавать что–то в Республику?

— Продавать? — Людмила уверенно растерялась. Ее взгляд не спеша пополз по комнате: скользнул вправо от Ольги, упал на полку над Ольгиным диванчиком, скользнул на стену с иллюминатором... — Ах, ну да, для этого, но не только...

Только теперь Люда поняла, что именно служит причиной ее замешательства: рельефная обивка стены с иллюминатором заметно потеряла в глубине рисунка. Это казалось ей совершенно невозможным, и до такой степени нереальным, что она тут же подумала о галлюцинации и резко убрала глаза со стены. Ольга продолжала смотреть на нее немного улыбаясь. Скорее всего она не замечала тщательно замаскированного испуга. Ольга продолжила:

— ...продажи, но не только — задача заключается в изучении тех методов, на которых основаны исследования рынка внутри Республики.

Из–за двери снова донеслись шаги, теперь они направлялись в обратную сторону и были заметно чаще.

— Знаете, Люда, я все 10 лет режима прожила в Республике, поэтому можете поверить мне на слово — у нас рекламы нет. На телевидении, — точно. Можете в это поверить?..

Улыбка Ольги куда–то исчезла. Теперь Людмила смотрела прямо на нее расширившимся глазами.

— Вы?! Оттуда?

— Да. Почему Вы так удивлены?

— Я много знаю про вас, вашу Республику, по ее закону с Центавры невозможно выехать в Соединение, это просто запрещено. Как Вы могли оказаться у нас?!

— Значит, Люда, Вы не так уж и много о нас знаете. А выехала я примерно по той же причине, по которой Вы сейчас едете к нам. Я — агент по медиа–технологиям.

Стало слышно, как за стеной пробежали несколько человек. Топот бегущих удалился в том же направлении, куда минуту назад прошагал таинственный пассажир. «Интересно, слышит ли это Ольга?» — задалась вопросом Людмила, потому что она считала, что звукоизолированыне каюты не пропускают шум.

Ольга продолжала:

— Медиа–технологии играют большую роль и у нас, но вот функция их совершенно отличается от вашей. У нас все люди знают, как работает телевещание, как и кем создаются телевизионные трансляции и другие средства массового сообщения.

Людмила потихоньку приходила в себя, ее спина покрылась холодным потом. Ее мозг тут же выдал ответ, который она учила в ВОУГе:

— Такая модель не позволяет фирмам–производителям конкурировать и захватывать свою собственную долю на рынке. Т. к. продукция всех наших фирм примерно одинакова по своим свойствам, без внесения в эту продукцию каких–то специальных свойств (нужность которых устанавливают наши маркетологи) производители не смогут поделить рынок и начнется жесткая их конкуренция. Которая приведет к вражде, банкротству и обязательно — сложным социальным катаклизмам. Успешные компании начнут разрастаться, скупать ослабевшие, распространяться по галактике и монополизировать производство. Как раз тогда, когда вы 10 лет назад изолировались от Соединения, у нас разразился ужасный кризис, который был вызван вымиранием почти всех организаций на рынке. Их осталось две, причем обе владели почти всеми богатствами Человечества. Конечно, они были настолько огромны, что начались их шатания, стали происходить постоянные военизированные конфликты и возникла прямая угроза для начала войны между двумя этими полюсами...

— ...да–да, Людмила, я знаю эту историю. — перебила Ольга, до сих пор внимательно слушавшая рассказ. — Затем выяснилось, что еще несколько лет до начала кризиса одна из компаний внедрила конкуренту агентов, которые добрались до руководящих постов, и в критические месяцы стали активно распродавать государству активы компании. Вскоре руководителям компании объявили отстранение, и остатки компании перешли в руководство государства. Вторая же компания–гигант объявила о слиянии с государством и на 50% вошла в правительство Соединения, объединив свои ресурсы с государственными так, что сейчас уже никто не знает, какая часть Богатства Соединения относится к бывшей компании, а какая — к государству.

— Да, Вы совершенно правы, Ольга. — признала Людмила. — Так вот, Вы не боитесь, что вашу Республику поразит та же болезнь экономики?

Людмила бросила взгляд на стену, и с удовлетворением отметила, что рельеф рисунка обоев вовсе нормален.

— Нет, не боимся. Потому что у нас не существует компании, как и рынка и конкуренции. Мы решили все эти экономические проблемы методом отсечения головы. Т.е. исключения самой причины существования экономических полюсов.

— Кто же занимается производством, снабжением населения и так далее?

— Государство, ведь это его прямая функция. Понимаете, Людмила, в идеологии ваших экономических отношений заложена неправильная идея. Когда у вас разразился кризис старых экономических отношений, вы должны были сделать вывод о том, что причина кризиса заложена в существовании полюсов. Но вы не сделали этот вывод, потому что произошло исчезновение той крупной компании, которая уничтожила своего конкурента. Представьте, что случилось бы, если бы эта вторая компания избрала своей следующей жертвой государство.

Наши аналитики просчитали все эти ходы еще до того, как вам стало ясно о начале кризиса. Именно поэтому было принято решение осуществить мятеж и отделить Центаврию от вашего мира, пораженного вирусом полюсов. Благодаря этому теперь мы видим, что 10 лет назад вас обманули. Что вторая компания не исчезла. Она уничтожила ваше государство, подменив его собою. А вы ничего не заметили!

К Людмиле вернулась какая–то жуткая неуверенность. Заболела голова, участилось сердцебиение.

— Ольга, о чем это вы?! — не сказала, а выкрикнула Людмила. — Даже если это и так, это уже не имеет роли, потому что сейчас наш народ живет прекрасно (в отличие от вашего), потому что сейчас нам ничто не угрожает, потому что сейчас есть стабильность наших отношений внутри государства, а средний доход во всей системе строго дифференцирован по труду наших граждан.

— Объясните же, Людмила, почему по Вашей спине побежали мурашки, когда сегодня утром в космопорту Ваши данные появились на терминале не сразу, как будто кто–то, о ком Вы ничего не знаете, принимал решение о сканировании Вашего мозга? А что, неприятное мероприятие, а? — наступала Ольга. — Мне–то оно совершенно не знакомо! Чего же бояться вам, если в вашем Соединении все шито и крыто? Не потому ли, что все ваши действия, поступки, выступления и желания контролируются и отслеживаются? Не потому ли, что кто–то тщательно следит за вашими мыслями и не дает им свободы?!

Вы знаете, Люда, что хотя прошло уже 28 веков от рождества Христова, природа человека не изменилась — по–прежнему она подчиняется противоречивым устремлениям, в том числе — социально–асоциального характера. Агрессия, Люда, свойственна людям была всегда, и всегда будет свойственна, как и самосохранение. Законы диалектики, открытые еще 10 веков назад, не утратили свои позиции, но ваша система просвещения старательно скрывает от вас это обстоятельство. Ваша валюта — «всемерный эквивалент», выставленная как количественная мера вашего идеала, не отвечает диалектическим принципам, а значит и самой природе человечества.

Те, кому подчинены ваши мысли, противопоставили эквимеру труд. Вы должны трудиться, чтобы зарабатывать эквимер. Больше труда — больше средств к существованию. Больше принадлежит вам. Это однонаправленное движение подменяет у вас диалектическую двуполюсность. Вместо баланса между эквимерами и трудом, вы получаете постоянное узконаправленное движение в сторону увеличения принадлежащих вам эквимеров.

Вы, Людмила, можете возразить, что увеличение эквимеров сопровождается и их уменьшением, потому что часть из них уходит на покупку необходимого. Вот тут–то и сказывается гениальная задумка вашего государства. Вы получаете необходимое засчет своих средств — как вам кажется, — хотя производственные возможности вашего государства давно таковы, что могут позволить вам не трудиться для получения всех основных предметов быта. Вы давно можете совершенно бесплатным образом потреблять качественную пищу, одеваться как для пешей прогулки на Венере, так и для путешествия по Лунным морям.

Государство отобрало у вас даже производство в интеллектуальной сфере. Законы этики и дизайна, установленные 8 веков назад, хаотично комбинируются специальными роботами, создавая уникальные рисунки, узоры, орнаменты, цветовые композиции, дизайнерские решения — все, что традиционно создавал человек, опираясь на свою способность к этическому восприятию. Государственный потенциал автоматизированного труда давно способен обеспечивать вас всем, но не делает этого, чтобы создать столь необходимый для баланса обратный полюс — платное потребление.

Ваша экономика давно стала фарсом, но вы не можете понять этого, потому что Ваше сознание захвачено и подавлено. Ваши ресурсы — целая галактика, гораздо шире границ потребления, ваши средства роботизированного строительства городов позволяют заселять любые планеты. Ваши искусственные фермы в космосе способны выпускать в сутки продовольствия больше, чем могут потребить за тот же срок все человеческие организмы вместе взятые. Однако монополия вашего государства–магната не дает реализовать эти возможности производственного развития. Она ограничивает производство, чтобы созданный ею полюс — эквимеры — не вызвал общественный протест, чтобы не нарушилась стабильность сложившейся экономической системы...

В глазах у Людмилы все плыло. Она уже давно не видела Ольгу, воспринимая ее слова как будто они звучат откуда–то из глубин ее памяти. Стена с обоями теперь выглядела серым матовым листом композита. Дверь в каюту казалась открытой, было похоже, словно ее вовсе нет. Руки и ноги не чувствовались и не было возможности ими пошевелить. Людмиле было страшно, и казалось, сейчас ее тело отделилось и душа существует отдельно. Странное ощущение нирваны и резкой, колющей боли где–то внизу живота неожиданно напомнило ей о первом сексуальном опыте. Мозг охватил резкий жар, дыхание не ощущалось, оно стало чрезвычайно медленным и неглубоким. Голос Ольги изменил тембр. Теперь Людмила ощутила себя в мутной жидкости, а доносившиеся до нее слова Ольги стали походить на глухие раскаты, с едва слышным эхом и низким тембром. Частое сердцебиение теперь ясно ощущалось через слух, и по силе едва не заглушало слова Ольги. Правда теперь уже нельзя было понять, чьи это слова.

Людмила ощутила, как в глазах потемнело, мозг испытал острую боль, словно его кто–то пронзил иглой и теперь через его толщу скользила стальная нить.

— ...мы знаем об этом, потому что в Респуб... — Ольга не закончила, потому что Людмила сорвалась со своего места и набросилась на нее, пытаясь схватить Ольгу за горло. Глаза Людмилы ничего не выражали, рот был плотно закрыт и сжат. Щеки осунулись. Ольга подалась назад, приняла Людмилу на быстро поднятую ногу, уперлась в ее грудь и отбросила обратно. Людмила отскочила к стенке за кушеткой. Ольга быстрым движением руки выхватила из своей сумочки предмет, похожий на ручку, и, скользнув к Людмиле, мимо ее вытянутых вперед рук, докоснулась до ее шеи. Людмила мгновенно обмякла и безвольно рухнула на кушетку.

Ольга быстро обернулась к двери, убедилась, что там никого нет. Быстро выглянула в коридор — пусто. Метнулась к сумочке, извлекла оттуда электромагнитный скальпель, села возле Людмилы и, взяв ее голову на руки, начала рыться в волосах. Вскоре на тыльной стороне черепа она нашла, что искала — волос–приемник. Аккуратно зажала корень волоса скальпелем и потянула. Извлеченный волос она аккуратно посадила на прямоугольной формы фермочку, извлеченную из той же сумочки. Затем набрала на клавиатуре спереди коробочки «Людмила. Земля. 26 лет. Программа шпионажа» и указала номер позиции в фермочке, в которую был помещен волос–антенна.

Людмила очнулась. В горле ощущались позывы к рвоте. Ноги и руки не чувствовались. Глаза слиплись. Темнота перед ней шаталась, совершая лихорадочные движения по неполному кругу. Пришло сознание, что она находится в каюте на космическом транспортере. Она ощутила мягкую кушетку внизу тела. Она ощутила воздух и ограниченное пространство над собой. Память нехотя возвращалась. Головокружение теперь происходило строго в горизонтальной плоскости. Теперь она поняла, что лежит, вытянув ноги, руки лежат вдоль тела. Под головой небольшая и очень удобная подушка. Темнота немного рассеялась, сквозь веки она теперь осознала наличие света.

Усилие — веки раскрылись. На потолке она увидела уродливую трубку, и по характеру освещенности потолка поняла, что это лампа. Такую лампу она видела первый раз. Потолок имел металлический блеск, это был голый лист композита. Теперь она поняла, что слышит ровный гул — это работал двигатель транспортера. Напрягая шею, она повернула голову в то место, где еще недавно сидела Ольга. На кушетке, застеленной какой–то простыней, Ольги не было. Простыня была немного скомкана. Стена, которая представлялась ей белой и узорчатой, теперь обладала тем же стальным блеском, что и потолок. Стена с иллюминатором, которую она увидела задрав голову к верху и напрягая зрачки, была такой же. Повернув голову в другую сторону, она увидела, что и с ее стороны стена имеет гладкую сталистую поверхность. Опустив глаза вниз и приподняв голову, она увидела, что дверь в каюту распахнута.

Это произвело на нее впечатление и, обессилев, она закрыла глаза и погрузилась в сон.

Во сне возникло ощущение глубокого комфорта. Она увидела пелену и приглушенный свет. Что–то толкало ее в спину. Она не могла повернуть голову. В мутной среде она ничего не видела. Ее руки свободно висели где–то рядом, не испытывая силы тяжести. Ноги тоже беспомощно болтались снизу. Она попыталась сделать глубокий вдох, но это было бесполезно, Люда начала задыхаться и, проснувшись, подскочила на кровати, приняв сидячую позу.

Часто дыша, она сидела на кушетке, закрыв глаза. Сердце колотилось, вокруг была черная темнота. Ей пришло ощущение того, как расширяется и сдувается ее грудная клетка. Она ощутила ребра. Ощутила, что ее руки и ноги имеют вес. Ощутила, что она сидит на мягкой поверхности. Теперь она раскрыла глаза и быстрым движением смахнула волосы с лица.

Перед ее взором снова была стального цвета стена. Вокруг было светло. На ней была одета какая–то белая одежда. Широким декольте она мягко облегала все ее тело. Ниже пояса она увидела короткие шорты, из которых гибкой линией выходили ноги, ее ноги, заканчивающиеся незнакомой обувью (тоже белого цвета). Обувь очень удобно сидела на ноге и практически не ощущалась. Это совсем не походило на ее голубую маечку с вырезами на бретельках, а эти минишорты — на черную миниюбочку. Обувь же не была похожа на черные туфли с невысоким каблуком.

Она услышала, как где–то рядом открылись двери. В дверном проеме проскользнула фигура. Это был мужчина средних лет, одетый в белую майку и белые длинные штаны. На ногах у него были белые чешки для спортивного зала.

Хотя он шел со стороны, противоположной от кушетки Люды, он не обратил на нее никакого внимания.

Люда повернула голову. Ольга сидела на том самом месте, где она сидела какое–то время назад, когда Люда потеряла сознание. Ольга была одета в ту же одежду спортивного вида, что и раньше.

— С днем рождения! — поздравила ее Ольга и улыбнулась.

Сентябрь, 2003