Почему я не хочу использовать Windows?

(x) Copyleft, Marïnais, 03.03.2002

1. Я НЕ ЛЮБЛЮ ГРОМОЗДКИХ ПРОГРАММ — ОНИ ПЛОХО ПОДДАЮТСЯ КОНТРОЛЮ, ОБСЛУЖИВАНИЮ И ОБМЕНУ.

Это только примитивный пользователь ограничивается тем, что «устанавливает программу с компакт–диска в компьютер», а затем периодически «переустанавливает» её по мере необходимости. У хорошего хозяина в хозяйстве всё находится под контролем, подвергается постоянному обслуживанию и пребывает в непрерывном движении. Программные пакеты мало «установить» — их приходится переконфигурировать, перестраивать и оптимизировать, резервировать, проверять в архивах и восстанавливать из архивов, переносить между носителями и машинами, передавать другим на дисках и по линиям связи и т.д. Чем больше размеры пакета, тем больше времени, дискового пространства и труда всё это отнимает. А когда они достигают десятков мегабайт, нередко превращается в нетривиальную задачу. Даже если в распоряжении есть отдельные самые современные носители с очень быстрым доступом, это ничего не меняет. Производительность системы вцелом ограничивается её самым медленным звеном, а потому пока сохраняются низкокачественные телефонные линии и традиционные дисководы на 1.44 Mбайт, большие объёмы информации будут по–прежнему обременительны.

Как сама Windows, так и программы под неё тяготеют к монструозным размерам. Они разрабатываются в расчёте на «чайника», который покупает компакт–диск с дистрибутивом, устанавливает программу с него, и далее ничего не трогает. Когда программная среда выходит из строя под тяжестью накопившихся ошибок, он просто переустанавливает всё целиком.

Гигантские размеры есть не только следствие нерадивости или сговора разработчиков с производителями аппаратного обеспечения, а общее свойство, проистекающее из того, что программы под Windows в силу самого устройства среды их функционирования врождённо отягощены большими размерами своих ресурсных данных (прежде всего из–за графического интерфейса).

Кроме того, эти программы тяготеют ещё и к порождению таких же громадных файлов со своими данными (а также временных, вспомогательных, конфигурационных и т.д.). С этим вообще парадокс. «Стандартная» конфигурация компьютера, который предлагается среднему покупателю в продаже и подразумевается «в миру» (т.е. имеется у большинства пользователей и организаций), предполагает многогигабайтный жёсткий диск, считыватель 600–мегабайтных компакт–дисков, и... 1.44–мегабайтный накопитель гибких дисков — единственной лазейки для обмена данными с внешним миром...

2. Я НЕ ЛЮБЛЮ НЕДОДЕЛОК — МНЕ НУЖНО РАБОТАТЬ, А НЕ ТРАТИТЬ ВСЁ ВРЕМЯ НА ТЕХНИЧЕСКОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ.

Программы под Windows красивы и удобны. Новичка они очаровывают и притягивают изысканностью своего интерфейса.

К сожалению, стоит в них поработать хоть немного подольше и поставить перед ними по–настоящему серьёзную задачу, как обычно постигает жестокое разочарование... Красивая и совершенная на вид разработка оказывается бумажным фасадом, нацепленным на наспех сварганенную недоделку, которая рассыпается, столкнувшись с настоящей работой. Она вся «скрипит» и «сыплется» отовсюду, так что пользователь постоянно только и вынужден что–нибудь «подмазывать», поправлять, стыковать, дорабатывать и компенсировать, тратя на это уйму времени.

Есть в русской фразеологии такое выражение "потёмкинские деревни". Его происхождение приписывается светлейшему князю Григорию Александровичу Потёмкину–Таврическому, якобы расставлявшему по краям дороги, которой ехала царица, чистые и красивые деревни из бутафорных домиков и картонных фигурок опрятных и богатых крестьян, создавая для неё в своих владениях видимость чистоты, порядка и изобилия. Поскольку царская карета ехала быстро, фиктивность этого благоденствия была незаметна, а граф пользовался славой самого преуспевающего хозяина в империи.

Система Windows, как и большинство ведущих программ под неё и есть такие «потёмкинские деревни». Коммерческие разработчики создают их с единственной целью, просвечивающей через наброшенный сверху грим: завлечь покупателя видимым блеском и совершенством, вытрясти из него деньги, а когда он разочаруется и расчухает обман, будет уже поздно. Версии выходят одна за другой, но качество их проработки никак не меняется. С коммерческой точки зрения тщательная отладка программы невыгодна, т.к. требует много времени, а на расширении круга покупателей (т.е. увеличении объёма продаж) никак не сказывается, в отличие от добавления новых функций. Поэтому такие разработки обычно растут «вширь», а не «вглубь». Надёжность работы и точность соответствия объявленным возможностям — фактор, проявляющийся лишь в долговременной эксплуатации, и тех, кто интересуется немедленной прибылью с продаж, совершенно не беспокоящий... Быть может, наше время оставит истории новый фразеологизм: «гейтсовские программы»? ;-)

Среда Windows необычайно популярна у тех, кто использует компьютер, не возлагая на него никаких ответственных, долговременных или громоздких задач. Напр., в офисных машинах отечественных учреждений, призванных придать оным солидность и современность, или у «чайников», запускающих из неё игры и любимый Microsoft Word, чтобы набрать годовой отчёт в начальственную корзину. Такие пользователи просто никогда не проникают под тонкий фасад, не «наваливаясь» на программу как следует.

Но мне–то компьютер нужен не для этого. Это моя мастерская, кухня, лаборатория, а красота и изысканность, хоть и не чужды им, но стоят на втором месте за надёжностью работы, гарантирующей, что большая часть времени уйдёт на созидание, а не починку инструмента. Плодотворно работать в мастерской, где станок инкрустирован слоновой костью, но постоянно разваливается от собственной вибрации, — невозможно. Лучше уж использовать грубый, но надёжный железный дрын...

3. Я НЕ ЛЮБЛЮ ХАЛТУРЫ — У МЕНЯ БОЛЕЗНЕННОЕ СТРЕМЛЕНИЕ К ПЕДАНТИЧНОСТИ.

Помимо чисто прагматичной потребности в надёжном инструменте есть и ещё один фактор психологического плана.

Когда речь идёт о твоём собственном компьютере, стоящем у тебя дома, а не где–то на работе, этот инструмент, становясь частью повседневной жизни, превращается в продолжение личности владельца и фактор его психологического комфорта. Тут полная аналогия с производственным помещением и жилой квартирой.

А в собственной квартире требования к качеству интерьера чрезвычайно высоки, будучи обусловленными не только практической стороной, но и психологической. Каждодневное созерцание трещины в стене или отвалившейся обивки угнетает, даже если и не мешает с практической точки зрения. Также угнетает и постоянная работа с программами, в которых полно недочётов, пусть и нефатальных.

Будучи «потёмкинскими деревнями», Windows и основные программы под неё страдают этим качеством в очень высокой степени.

Особенно, конечно, этим страдают руссифицированные варианты, в которых орфографические ошибки, корявые неологизмы и просто не до конца переведённые куски — в порядке вещей. Впрочем, это уже беда не только программ под Windows, но и вообще большинства руссификаций. Это одна и двух причин, по которым я недолюбливаю руссифицированные программы. (Вторая — невозможность работы в нештатных условиях, когда по каким–либо причинам не обеспечена поддержка алфавита.)

4. Я НЕ ЛЮБЛЮ ГРАФИЧЕСКИХ ОКОН — Я ЧАСТО ПРОМАХИВАЮСЬ МЫШЬЮ ИЛИ СЛУЧАЙНО СВОЖУ ИХ С МЕСТА.

Реклама успешно привила публике стереотип, гласящий, что интерфейс Windows самый эргономичный из придуманных к настоящему времени. Это, однако, справедливо лишь отчасти.

Хотя в GUI есть много положительных сторон, ему не чужды и недостатки, которых лишён в свою очередь старый интерфейс текстовых псевдографических окон. Очень качественно этот вопрос рассмотрен в статье [А.П.Кулаичев. Пробелы эргономики в Windows / Мир ПК, N5(64). — М.: Информэйшн Компьютер Энтерпрайз, 1996]. Примечательно, что её автор — не компьютерщик, а учёный–практик, интенсивно использующий компьютер для наукоёмких задач (крупный биофизик, занимающийся компьютерным исследованием физиологических процессов; мне известны и другие его работы, демонстрирующие, что его мнение — не пустой звук [А.П.Кулаичев. Компьютерная электрофизиология в клинической и исследовательской практике. — М.: Инф–ка и компьютеры, 1999]) — т.е. не разработчик, а конечный пользователь, но не какой–нибудь, а в силу профессиональной специфики, во–первых, владеющий искусством научного анализа проблемы, а во–вторых, компетентный в вопросах эргономики. Мне трудно возразить чему–либо в этой статье, и я готова подписаться практически под каждым её утверждением.

Остаётся лишь заметить, что по крайней мере, для меня лично, в работе с GUI-приложениями наибольшим источником дискомфорта является чрезмерная чувствительность активных зон интерфейса к ошибкам позиционирования указателя мыши и слишком мелкая дискретность его перемещения. В окнах приложений Windows очень много активных элементов, которые часто невелики, но тесно соприкасаются друг с другом. Ошибочное попадание в какой–либо вызывает некоторое немедленное действие. Хотя страховочные алгоритмы — переспрашивая, уверен ли пользователь, что делает — обычно защищают от фатальных последствий таких ошибок, они всё равно сами по себе при долгой и напряжённой работе превращаются в назойливое проклятие. Указатель мыши движется плавно, и потому существует ощутимая вероятность попасть в пограничную зону между двумя активными элементами, которая к тому же часто бывает завуалирована разными декорациями типа «тени», «выпуклости» и т.п. В результате указатель попадает в нестабильную зону, где существует вероятность, что пользователь едва уловимым движением кликнет в соседней и получит результат, резко отличающийся от того, который ожидает. Среда Windows предполагает только такой стиль работы, при котором протяжённые и грубые движения мыши произвольно перемешаны с короткими и точными. Из–за этого при интенсивной работе получается много мелких, но досадных промахов, приводящих, напр., к нечаянному смещению или деформации окна, активизации не того, которое нужно, ошибочному запуску какой–либо операции, выбору не той опции, неточной границе выбора или попаданию в неактивную область и холостому клику. Возражение, что вместо мыши можно пользоваться горячими клавишами, состоятельно лишь отчасти, т.к., во–первых они предусматриваются в программах не всегда или не полностью покрывают множество всех возможных действий, во–вторых, часто оказываются крайне неудобными и трудно запоминаемыми, будучи разработанными как интерфейс заведомо вторичный, а в–третьих, вся организация работы в Windows всё равно такова, что упорно навязывает пользователю работать мышью.

Интерфейс меню и окон в текстовом видеорежиме в значительной степени избавлен от этой проблемы за счёт того, что указатель в нём движется по знакоместам дискретно — попасть на границу между активными элементами там просто невозможно. Поэтому безоговорочный отказ от него в пользу GUI я считаю большой ошибкой. На мой взгляд, наиболее удачным компромиссом между ними является псевдографический интерфейс с динамически загружаемыми декоративными фонтами — как у последних версий Norton Utilities для DOS, FFormat и т.п., когда с одной стороны работа происходит в текстовом режиме, а с другой — не лишена и достаточного декоративного сопровождения. Однако, к сожалению гиганты программного производства выбрали другой вариант, отдав предпочтение декоративности в ущерб эргономике.

Кардинальным исцелением GUI от описанной проблемы мог бы стать новый принципиально более сложный алгоритм управления указателем мыши, при котором он мягко «притягивался» бы к центрам активных зон и «отталкивался» от границ, затрудняя случайное позиционирование на них. Однако, в современных программах такой механизм пока не реализован.

Ещё одним необычайно раздражающим лично меня моментом в интерфейсе многих программ для Windows является любовь их разработчиков к пиктограммам, помещаемым повсюду, где это возможно, в попытке подменить текстовые надписи. Какой–то странный человек когда–то придумал, будто «пиктограммы интуитивно понятнее», чем записи нормальным языком, выученным нами с детства и повседневно употребляемым, и эта глупость завоевала умы компьютерного мира 90–х гг.

Если это так, то спрашивается, почему же человечество всётаки отказалось от пиктографической письменности первобытных народов в пользу условных алфавитов, и даже китайские иероглифы полностью абстрактны и не пытаются изображать предметы реального мира, которые обозначают? ;-) Очевидно потому, что картинки не способны передать того многообразия понятий, которыми оперирует человек. Пиктограмма не обеспечивает однозначности — с одним и тем же рисунком у разных людей могут ассоциироваться разные вещи. Условное название, придумываемое и запоминаемое людьми как абстрактная договорённость, передаёт информацию намного яснее. О том, что это так, люди догадались ещё в древности, и все мало–мальски развитые цивилизации использовали уже условную письменность.

В 70–х гг. один польский художник попытался сделать словарик, в котором для лучшего запоминания текстового перевода к каждому слову прилагалась небольшая картинка, предназначенная изобразить обозначаемое понятие. Хотя в словарике было всего 600 слов, художник не смог придумать рисунки не только для таких слов как «сегодня», «работать», «брать», «сын», но и «небо», «ночь», «плавать», «светлый»... Пиктограммы неплохо срабатывают там, где оперируют материальными объектами, напр., в спорте или дорожном движении, но они совершенно непригодны для передачи абстракций, с которыми в основном и имеет дело пользователь компьютера.

Поэтому интерфейсы многих программ для Windows, авторы которых увлекались изобразительным искусством, часто превращаются в детский ребус «угадай, что здесь нарисовано». Дело осложняется ещё и тем, что художественные возможности рисовальщика пиктограмм стеснены площадкой на экране менее 1 смэ и 16 фиксированными цветами, что представляет собой трудный вызов даже для человека, наделённого талантами мастера миниатюр. Передать в таких условиях разборчивое и однозначно понимаемое изображение — задача часто неосуществимая.

Неудивительно, что в итоге обычно каждую пиктограмму снабжают текстовым пояснением, появляющимся, когда на ней задерживается указатель мыши, — не будь этого, 90% пользователей программ ничего бы не поняли в этих художествах. В результате, если в программе с текстовым интерфейсом просто человеческим языком написано, что имеется в виду, то в программах с пиктографическим нужно подводить указатель мыши поочерёдно к каждой пиктограмме, и смотреть, какое пояснение выскочит, пока не доберёшься до нужной, поскольку безошибочно понять, что же тут пытался изобразить горе–миниатюрист, совершенно невозможно... Это называется более удобный интерфейс?..

Тяготение к мелким надписям, чрезмерное украшательство и пестрота, обилие инструментов в сочетании с их плохой систематизацией — всё это тоже эргономические проблемы Windows, но они исчерпывающе описаны в упомянутой статье и задерживаться на них не имеет смысла.

5. Я НЕ ЛЮБЛЮ ЗАКРЫТЫХ ПРОГРАММ, В КОТОРЫХ НЕВОЗМОЖНО ОПРЕДЕЛЯТЬ ФАЙЛОВЫЙ СОСТАВ И ВНУТРЕННЮЮ СТРУКТУРУ — ОНИ ТРУДНО ПОДДАЮТСЯ ПЕРСОНАЛИЗАЦИИ И ОПТИМИЗАЦИИ.

Особенностью моей работы с программным пакетом является то, что я всегда стараюсь знать назначение каждого его файла и самостоятельно определять, быть ему на рабочем диске (или где–либо вообще вокруг меня) или нет.

Большинству пользователей это непонятно — они воспитаны производителями ПО и компьютерными СМИ «не лазать внутрь» и приучены к мысли, что пакет файлов программы (т.н. «дистрибутив»), поставляемый разработчиком — это нечто неделимое и неприкосновенное внутри. Это продолжение западного потребительского подхода к техническим изделиям, при котором пользователь лишь покупает закрытый ящичек, нажимает кнопочки в соответствии с инструкцией и, в случае чего, несёт его в сервисный центр. Однако, моё компьютерное образование шло без чьего–либо влияния и начиналось ещё тогда, когда программы ходили лишь среди друзей по рукам и запускались с дискеток. И эта школа открыла для меня одну важную вещь: программный дистрибутив не есть нечто неделимое и не касающееся конечного пользователя, а вполне–таки управляемая штука, состав которой не только можно, но и нужно знать и определять самостоятельно с точностью до файла, в случае двоичного, и до записи, в случае текстового. Программные пакеты нередко содержат массу ненужного — как в вашей конкретно конфигурации и кругу задач, так, бывает, и вообще с каких угодно разумных точек зрения. Основные примеры в той или иной степени мусора, которым бывают наполнены дистрибутивы:

— лицензионные соглашения, регистрационные формы, условия технической поддержки и прочая юридическая дребедень, неактуальная в повседневной практике отечественного домашнего пользователя;

— суррогаты производителя, имеющие более мощные самостоятельные аналоги и сделанные исключительно ради совместимости со старыми версиями, согласования юридических нюансов, экономической независимости разработчика и т.п. задач — словом, существующие по причинам, мало относящимся к практической работе конечного пользователя;

— автоматические инсталляторы и деинсталляторы и сопровождающие их файлы, нужные пару раз в жизни, но часто исключительно неинтеллектуальные и громоздкие;

— компоненты, утратившие актуальность с появлением более мощных, и включаемые разработчиками по инерции;

— ресурсы на иностранных языках, которых вы не знаете и не желаете знать;

— описания, в которые не нужно заглядывать каждый день, а также помощи, если программа и так проста или вы её хорошо знаете;

— демонстрации и обучающие сценарии, реклама и заказные анкеты других продуктов, эмблемы BBS, сайтов, варезных групп и сборников, примеры;

— полуфабрикаты и проформы, ненужные или малополезные в вашем кругу задач или построенные по стандартам, отличным от тех, которые используете вы;

— поддержка периферийных устройств, которых у вас нет, или модули для решения задач, которые перед вами никогда не возникают.

Перечислять можно до бесконечности. Бывает иногда, что масса всякой ерунды или полезных, но специфических, компонентов составляет 90% от объёма пакета, но при этом добросовестно устанавливается всё, изредка с незначительными возможностями для выбора. При этом большинство пользователей и не подозревает, что немалая часть их диска занята файлами, которые не используются и не будут использованы никогда.

Содержание в составе рабочих копий программ исключительно того, что нужно тебе, позволяет не только здорово экономить дисковое пространство, но и нередко повышает производительность и надёжность работы, экономит память. Пусть в наше время гигабайтных дисков первое сделалось не очень актуально, но всё остальное никуда не исчезло. Конечно, я не могу выкусить из двоичного файла ненужные мне участки кода и данных, но на уровне отдельных файлов и содержимого текстовых файлов конфигурации программу можно контролировать легко. Если только программа сама располагает к этому...

Но как сама Windows, так и программы под неё всячески препятствуют тому, чтобы пользователь знал, что собственно у него есть на рабочем диске. Реальная система устройств, файлов и каталогов подменена детским садом «пиктограммок», «ярлычков» и «папочек», так что многие «чайники», воспитанные сразу на Windows'95+ даже не всегда осознают разницу между «папками» программного пакета и принтера, предпринимая попытки записать последний на диск A. :-)

Программные пакеты состоят из сотен файлов с бестолковыми названиями и загадочным назначением, которые раскидываются по разным каталогам. Коммерческие разработчики, облюбовавшие в наибольшей степени именно среду Windows, считают святотатством документировать состав своего пакета и как следует объяснить пользователю, какой файл для чего предназначен и как/что/с чем взаимодействует в системе. Разница между тем, что подразумевается ими под словами «техническая документация» и туристическим путеводителей практически не ощущается...

6. Я НЕ ЛЮБЛЮ СЛИШКОМ УМНЫХ И НАГЛЫХ ПРОГРАММ — ОНИ ПУТАЮТСЯ В МОЕЙ НЕСТАНДАРТНОЙ СИСТЕМЕ.

Среда Windows тяготеет к тому, чтобы навязывать пользователю стиль работы и системную конфигурацию. Причём, наиболее выражена эта тенденция не у самой Windows, а у приложений для неё. Это не значит, конечно, что они не имеют никаких средств настройки — напротив, таковых опций часто оказывается много — слишком много. Однако, при этом среди них часто не оказывается действительно нужной — зато есть масса малополезных типа "какой графический файл использовать в качестве текстуры поверхности для кнопок". Но это не главное.

Главное здесь то, что среди разработчиков программ для этой среды — а это как правило крупные фирмы, работающие на прибыль с массового покупателя, — существует ориентация на некий «стандартный компьютер правильного пользователя», где все пакеты располагаются в каталогах с фиксированными именами, действуют типовые установки в системе, используются стандартные — по их представлениям — форматы, работа идёт в одном — им знакомом — стиле и решаются типичные — для них — задачи. Такой подход разработчикам удобен — он позволяет создавать «умные» программы, которые сами встраиваются в систему и требуют от пользователя минимум действий при установке. Минимум требуется и от программиста, когда его пользователь стандартен и его рабочее место предсказуемо. Удобна такая система и этому самому «правильному пользователю», т.к. от него кроме следования стандарту и «проглатывания» готовых решений ничего не требуется.

Но я пользователь «неправильный».

Моя программная среда — продолжение моей души и индивидуальности. Ориентированные на стандарт программы зачастую ничего не понимают в ней, что приводит к деструктивным или хотя бы неприятным последствиям. Они ищут в системе заложенный в них разработчиками «светский салон», а вместо этого натыкаются на жилище чудака, в котором всё не так, как в «свете»...

К настоящему времени сложилась устойчивая традиция делать распространяемые пакеты в виде архивов, обычно в каком–то собственном формате, снабжённых инсталляторами, которые самостоятельно размещают компоненты на диске, создают конфигурационные файлы, и оформляют взаимодействие программы с другими и операционной средой. В процессе этого они напоминают пользователю о (не его) правах, развлекают красивыми картинками, потом приглашают заполнить регистрационную форму для отсылки куда–то в Интернет, а затем создают пиктограммки в меню или на «рабочем столе». При этом подобные инсталляторы часто делаются исключительно тупыми, — всё равно что известный сибирский предмет народной обуви. Это и неудивительно, поскольку делают их обычно не серьёзные программисты, занимающиеся основным продуктом, а всякие подельщики, снующие вокруг на подхвате, и не как нормальные программы, а в виде примитивных клепанок, генерируемых из конструктора. Поскольку инсталлятор — вроде как не сама программа, а всего лишь одноразовая обёртка к ней, заниматься багфиксами, оптимизировать или развивать его возможности обычно никому не приходит в голову. В результате инсталляторы, на которые перекладывается весь процесс формирования работоспособного пакета на диске из дистрибутива, оказываются на порядок хуже и примитивнее, чем то, что они устанавливают, и запутываются в трёх соснах, стоит им встретить малейшее отличие от некой им известной «нормы».

Я терпеть не могу оригинальные дистрибутивы. Получая таковой, я устанавливаю пакет один раз, в специальных «лабораторных» условиях; нещадно «потрошу» его и тестирую, исследуя в нём все файлы и их взаимосвязи; отбираю реально необходимое; и формирую собственный «дистрибутив» для себя. Который, нередко становится заметно «худее» оригинала. Необходимые сведения о выясненной структуре и особенностях настройки я документирую в специальном файле. Этот рафинированный от мусора архив и храню, извлекая из него и «монтируя» вручную необходимые компоненты пакета по мере надобности. Конечно, разборка каждого пакета — бывает очень трудоёмким процессом, отнимает массу времени и успех в ней приходит с годами опыта, но затем понимание устройства того, что используешь, и готовность в любой момент «подмазать» действующую систему точно, где надо, с лихвой окупает потраченное время.

Программы под Windows очень неудобны для такого подхода. В них часто содержатся сотни файлов, разобраться в которых не хватит и десяти лет. Где–то в различных местах системы прописываются какие–то установки, что–то изменяется и назначается — и всё это тайком от пользователя (по меткому выражению А.П.Кулаичева «по–хулигански»), и естественно, до поры до времени, пока глупая программа не напорется на многогранный и непредсказуемый реальный мир.

Удаление пакетов из системы сопровождается такими же трудностями. Рабочие копии программ под DOS обычно размещаются в одном каталоге или его подкаталогах, удаление которого вместе с содержимым и есть деинсталляция пакета с диска. Изредка требуются какие–то небольшие изменения в конфигурационных файлах DOS, имеющих текстовый формат, давно известный всему свету. А программы под Windows часто «разбредаются» по диску, вживляясь в его файловую структуру в непредсказуемых местах, словно нарочно, чтобы их труднее было удалить потом до конца. Насыпать часть своих файлов в и без того необъятные каталоги самой Windows или в корневую, а то и насоздавать ещё где–то парочку каталогов — это в порядке вещей. Мало того, часто инсталляторы самоуверенно подменяют оригинальные компоненты системы на свои, и нередко с катастрофическими для неё последствиями. Удалить дочиста программу, файлы которой находятся неизвестно где, вручную практически невозможно.

Некоторые программы снабжаются деинсталляторами, призванными сделать это автоматически (и специально ради этого момента занимающие на диске место). Со временем это становится повсеместной практикой. К сожалению, интеллектуальность исполнения деинсталляторов такая же как и у инсталляторов, и существует немалая вероятность, что по каким–то причинам они не смогут справиться со своей задачей, напр., из–за того, что с момента установки в системе произошли какие–то изменения (в т.ч. возможно, под действием каких–то других шибко «интеллектуальных» инсталляторов), их ослепившие и поставившие в тупик. Тогда ненужные осколки пакета так и останутся на вашем диске.

Разработчики Windows и программ под них, видимо, нарочно делают всю документацию на этот счёт и сценарии работы инсталляторов и деинсталляторов тайной за семью печатями — быть может, чтобы побыстрее загадить результатами работы их творений диски пользователя и вынудить его обратиться за технической поддержкой.

7. Я НЕ ЛЮБЛЮ ПРОГРАММ, КОТОРЫЕ ЗАСОРЯЮТ ДИСК — Я ЛЮБЛЮ ЧИСТОТУ И ПОРЯДОК.

Как уже говорилось, разработчики программ под Windows имеют тенденцию создавать свои детища засоряющими рабочий диск хламом в виде массы файлов, которые никогда не понадобятся отдельному конкретному пользователю. И как тоже уже говорилось, мой домашний компьютер для меня — продолжение моего дома и его хозяина. А осознание, что твой дом набит хламом, вовсе не добавляет оптимизма. Поэтому данный недостаток имеет также и психологический аспект, который сохраняется независимо от темпов увеличения ёмкости жёстких дисков. Хотя бездарные (или злонамеренные) разработчики программ всегда демонстрировали чудеса в умении забить хламом под завязку любой самый ёмкий диск и всегда опережали в этой способности аппаратный прогресс...

8. Я НЕ ЛЮБЛЮ РЕАЛИЗАЦИЮ «КАК У ВСЕХ» — ЭТО ДЕЛАЕТ СИСТЕМУ ПОДВЕРЖЕННОЙ ГЛОБАЛЬНЫМ АТАКАМ.

В известной басне отец дал сыновьям попробовать сломать веник. Сколько те ни старались, у них ничего не вышло. Тогда отец разобрал веник на отдельные прутики, и сыновья с лёгкостью их все переломали. Слушателю далее предлагается сделать вывод, что вместе люди непобедимы, а будучи разрозненными — легко уязвимы по отдельности.

Эта басня лживая. В ней не уделяется внимание тому, сколько времени потребовалось сыновьям, чтобы перебрать все прутики по очереди, хватило ли им внимательности, чтобы не упустить из виду ни один, и терпения, чтобы вообще не бросить столь сомнительное занятие, как сидеть и ломать многочисленные прутики. Обходится в ней молчанием и то, какой расклад получился бы, вздумай сыновья ломать веник не руками, а воспользоваться топором...

Живая природа демонстрирует нам совсем другие примеры. В живой природе нет ничего одинакового и единого. Все экземпляры жизни различаются друг от друга, каждый живёт сам по себе, что даёт им вцелом колоссальную устойчивость к катастрофическим событиям. Поскольку свойства от экземпляра к экземпляру различаются, на единообразно действующий катаклизм они реагируют по–разному, часть счастливчиков оказывается неуязвимой и вскоре восстанавливает утраченные позиции целого. Этот механизм очень нагляден на примере эпидемий, при которых небольшое количество особей, несущих свойство устойчивости к возбудителю, выживает и формирует следующее поколение, более эпидемии не подверженное.

Человек нарушил это правило. Он изобрёл унификацию и централизацию. Он начал выпускать стандартные изделия, одинаково учить и воспитывать поколения, создавать централизованные структуры управления и жизнеобеспечения. Преимущества, которые всё это даёт, часто искушают перейти грань оптимальности в балансе между унификацией/разнообразием и централизованностью/автономностью, за что человек вынужден регулярно расплачиваться, и чем дальше прогресс цивилизации, тем больший размах принимают противные природе унификация и централизация, и тем больший штраф приходится выплачивать ей в наказание за это.

Огромный корабль и авиалайнер, терпя крушение, в раз уносят сотни людей и тонны груза. Гибель маленькой лодки или авиетки означают гибель, самое большее, нескольких человек и небольшой партии багажа. Сосредоточение всего московского телевещания, сотовой и пейджинговой связи на единственной Останкинской башне, привело к тому, что случайный пожар на ней лишил город этих видов связи на несколько недель. А два огромных небоскрёба Международного Торгового Центра и стали тем отцовым веником из тысяч жизней, которые переломились с одного удара...

В общем, быть таким как все и вместе со всеми — не только выгодно, но и опасно.

Система Windows в настоящее время эксплуатируется абсолютным большинством пользователей персональных компьютеров, делая их всех унифицированными и предсказуемыми, а связывание компьютеров через Интернет типовыми средствами, так же для Windows, — централизованными. Даже без учёта того, что надёжность работы и защищённость этой системы от злонамеренных действий по описанным уже выше причинам оставляют желать лучшего, уже само по себе это делает их более уязвимыми к глобальному воздействию катастрофического характера.

Варианты такого воздействия можно предложить сколь угодно разнообразные.

Первое, что приходит в голову в таком качестве, — это конечно вирус. Нетрудно догадаться, что если автор хочет максимальных последствий, он пишет его для той среды и в расчёте на те условия, которые наиболее распространены. Поэтому подавляющее большинство вирусов создаётся сейчас для Windows, и мало кому придёт в голову написать вирус для какой–нибудь экзотики вроде FreeBSD. А пользователь не-Windows в последнее время всё больше испытывает в этом отношении блаженное ощущение созерцания вьюги через оконное стекло по мере того, как внимание разработчиков вирусов всё вернее концентрируется на Windows, а само их написание, благодаря неуклонному усложнению системы и всё большему отдалению в ней пользователя от техники, становится легче и изощрённей.

Второе — это атака человеком через уязвимые места. Очевидно, что механизмы такой атаки также разрабатываются прежде всего для той среды и в расчёте на те условия, которые наиболее распространены. А уязвимые места наиболее распространённой системы изучаются наиболее интенсивно и становятся известны чаще всего. Сюда же относится и размещение разработчиками скрытых закладок в собственных интересах (шпионаж, искусственное сокращение срока эксплуатации, манипулирование совместимостью и т.д.). Очевидно, что подготавливать подобные закладки и тем более применять их впоследствии имеет смысл прежде всего для тех программ, которые наиболее распространены.

Но катастрофическое воздействие может иметь не только техническую, а также и политико–экономическую природу. К примеру, массовая слежка государством или корпорациями за пользователями в корыстных или политических интересах, автоматизированная благодаря унифицированности их программной среды. Подсаживание «на иглу» зависимости от производителя и навязывание услуг через манипулирование техническими особенностями также имеет смысл лишь для широко распространённой системы. И т.д.

9. Я НЕ ЛЮБЛЮ КОММЕРЧЕСКИХ ПРОГРАММ. ОПЫТ ПРИВЁЛ МЕНЯ К ФОРМУЛЕ, ЧТО ДЕНЬГИ + ИНФОРМАЦИЯ = ГРЯЗЬ.

Экономические успехи капиталистических государств приучили человечество к мысли об универсальной эффективности коммерческой (рыночной) экономики. А возвышение США, как её образца, и агрессивная пропаганда американских идеалов сделали для многих мысль об этом практически самоочевидной.

Однако, утверждение об универсальности коммерческой экономики никогда не было доказано, а лишь выведено из предшествующего исторического опыта, в котором участвовали только старые технологии. И потому каждый раз, когда появляются новые, в том, что именно коммерческая экономика в них окажется как и раньше наиболее успешна, стоит усомниться. Также хорошо известно, что на протяжении достаточно больших исторических сроков существуют сферы деятельности, где коммерческий подход неизменно показывал полную (наука, искусство) или частичную (образование, медицина) несостоятельность.

В истории человечества ещё никогда не было эпохи высокотехнологичной информационной экономики, и поэтому нельзя сказать наверняка, какие именно модели развития окажутся в ней наилучшими. Наблюдение же за событиями в этой области на протяжении её пока короткой, но насыщенной истории, приводит скорее к мысли, что коммерция и информация — вещи плохо совместимые.

В сфере коммерческой информационно–компьютерной экономики прочно обосновались такие неприглядные явления как монополии; навязывание товара и удержание потребителя в зависимости; дезинформация о реальных свойствах продукции; скандальная и нечестная реклама; систематическая продажа брака с игнорированием возникающего ущерба; недобросовестная конкуренция; дискриминация и жестокое ущемление прав потребителя; пренебрежение чужими государственными, отраслевыми, национальными, социокультурными стандартами, принципами и традициями. Опыт развития коммерческих проектов в компьютерной области на больших отрезках времени (10 лет и более) показывает, что минуя стадию бурного расцвета, они довольно часто заходят в идеологический тупик. История развития Windows, видимо, станет тому хрестоматийным примером.

Причина перечисленных проблем коммерческого развития информационной экономики не следствие молодости этой сферы или какихто временных трудностей. Она глубоко фундаментальна и потому, видимо, неустранима. А заключается она в том, что в сфере информации невозможна конкуренция — явление необходимое для успешного развития коммерческой экономики. Невозможность конкуренции в информационной сфере настолько ясна, что доказать её можно почти как теорему, что мы сейчас и проделаем.

Конкуренция между товарами заключается в том, что потребитель осуществляет выбор из нескольких только одного. Принимает решение о своём выборе он за счёт информации об этих товарах. Следовательно, чтобы сделать выбор между конкурирующими товарами, потребитель должен предварительно приобрести о них и нформацию. В случае материальных предметов, приобретение информации о товаре ещё не приводит к приобретению самого предмета. В случае же приобретения информации об информации — это уже и есть приобретение самой информации. Следовательно, чтобы сделать выбор между информационными продуктами, нужно уже иметь эти продукты. А если это произойдёт, не нужно уже делать и выбор. По этой причине конкуренция между информационными продуктами невозможна.

При невозможности конкуренции невозможен и эффективный рынок. Что мы, в общем, и имеем на деле. Коммерческое программирование сделало большие успехи в 80–90–х гг. на « безрыбье», в условиях, когда не было никаких программ вообще, и потребитель был согласен на всё, лишь бы хоть как–то заставить служить своим интересам быстро совершенствовавшуюся аппаратную часть. Резко возникшую пустоту заполнили предприниматели, для которых оперативность реакции одна из неотъемлемых черт. Теперь положение меняется — рынок насытился, первичный голод удовлетворён, разработка программных средств реализовала все накопленные до этого человечеством теоретические идеи и начала вращаться вхолостую. Поэтому вместо надежды на то, что коммерческий рынок информационного продукта преодолеет свои нынешние проблемы, станет цивилизованнее, эффективнее и начнёт работать на потребителя, а не на сверхобогащение производителя, в последующие годы следует ожидать, что коммерческое производство программ заметно сдаст позиции и положение на нём скорее ухудшится.

Коммерция, конечно, вряд ли когда покинет сферу информации полностью, но уже сейчас лично я больше всего предпочитаю из всех видов творческих произведений те, который созданы движением души, и меньше всего сделанные ради наживы.

Коммерция хорошо преуспела в выпечке пирожков и штамповке дверных ручек, но творчество и информация — стихия не её. Как говорится, «кесарю — кесарево, а слесарю — слесарево».

10. Я НЕ ЛЮБЛЮ КОММЕРЧЕСКИХ ПРОГРАММ, ТЕМ БОЛЕЕ СО СТОЛЬ НАХРАПИСТЫМИ АВТОРАМИ — Я ХОЧУ ПО ВОЗМОЖНОСТИ ПЕРЕЖИТЬ ДРЯЗГИ ВОКРУГ АВТОРСКИХ ПРАВ В ТИХОМ УГОЛКЕ.

К сожалению, человечество пока не переварило проблемы, к которой привело традиционные юридические представления об авторских правах появление компьютера. То, что во всём мире эта область социальных отношений ныне одна из наиболее напряжённых неблагополучием и противоречиями законов и возможностей, деклараций и дел, лозунгов и здравого смысла, интересов производителей и прав потребителей, ценников и кошельков, думаю, не нужно объяснять никому — ни сторонникам действующего de jure «крепостного» авторского права, ни сторонникам свободы информации. По размаху кипящих в ней страстей она смело спорит за равное место с такими камнями преткновения современного человечества как стратегические интересы сверхдержав, ядерное оружие, терроризм, религиозный фанатизм, биоэтика, экологическая безопасность и права личности.

Из истории мы хорошо знаем, что подобный накал противоречий вполне способен порождать помешательство масс, «охоту на ведьм», законотворческую истерию и волны террора. Западные страны во главе с США время от времени демонстрируют зловещие симптомы небеспочвенности таких опасений. То и дело в прессе мелькают статьи на темы: «ФБР провело массовые обыски в поисках пиратских копий», «за написание программы, не устаивающей корпорацию, арестован молодой программист», «решением суда штата закрыт сайт, на котором обнаружены нелицензионные копии»... Наша страна тоже иногда пытается «подтягиваться» — нет–нет, да полыхнут средневековые костры из компакт–дисков, задержат кого–нибудь за продажу «контрафактной продукций» и т.д... Развитие общественного осознания этой области пока не перевалило того рубежа, за которым было бы излишне опасаться, что дальнейшее кипение страстей здесь не разродится в очередной «сталинизм», «маккартизм», «лысенковщину» — на сей раз с компьютерным уклоном; пусть не повсеместно, но хотя бы в отдельных странах. Даже если ситуация и не достигнет подобного размаха, никто в настоящее время не застрахован от того, что в отдельных случаях сочетание коммерческой алчности, чиновничьего тупизма и полицейского головотяпства не приведёт в государстве к соответствующим крайностям и закидонам.

А раз так, есть смысл помнить, что выбор и использование программ — это вопрос не только технического, но и политико–юридического плана, а сама профессия компьютерного специалиста и использование компьютера являются потенциальной зоной юридического риска.

Перспектива оказаться на очередной войне с «невидимым врагом» меня не прельщает, и потому уместно по возможности дистанцироваться от наиболее вероятных точек её напряжённости. Очевидно, что поскольку в основе всех споров об авторском праве лежат деньги, таковыми точками являются сферы интересов и деятельности коммерческих производителей программ. А если рассматривать этот вопрос в плоскости деления на операционные среды, то такой областью является почти исключительно среда Windows. Именно на эту среду ориентируется сейчас подавляющее большинство коммерческих производителей как на источник основной прибыли — именно на неё устремлены жадные взгляды, не ведающие ни жалости, ни разума; именно здесь вращается беспощадный ворот больших денег; именно здесь накоплен основной потенциал противоречий; именно в связи с ней и вспыхивают основные конфликты. Вряд ли вам приходилось слышать в последнее время об арестах и процессах, связанных с программами под DOS, OS/2 или Unix. На «пиратских» прилавках вы тоже встретите немного дисков под эти системы. Конфискуемые полицией диски, закрываемые судами сайты, обыскиваемые инспекциями копии в учреждениях — это тоже всё программы практически исключительно под Windows. Морально устаревшие или оттеснённые на обочину массовой моды системы не привлекают как интереса акул капитализма, так и джентльменов чёрного рынка и не нагнетают конфликтов. Поэтому можно смело сказать, что среда Windows — самая, а в сущности, единственная, политически скандальная и юридически небезопасная операционная среда, сконцентрировавшая к настоящему времени в себе все грани и проблемы современного кризиса авторских прав.

Сейчас об этом задумываются немногие, но делающий ставку на Windows рискует попасть, если не сейчас, то в возможном будущем, в группу риска жертв передряг вокруг авторского права.